История любви леди Элизабет - Страница 105

105

– Что ты имеешь в виду? – спросила Алекс, устало вставая с места.

– Я имею в виду, что шансы Элизабет на успех сегодня очень сильно уменьшились из-за заявления, сделанного Стэнхоупом сегодня утром.

– Почему?

– Причина проста: сейчас, когда у Торнтона есть титул в дополнение к его богатству, свет будет смотреть на то, что произошло между ним и Элизабет, сквозь пальцы, как на «джентльменский спорт», но пятно на ее репутации останется. И еще одно, – добавила она с еще более мрачным видом.

– Я не уверена, что вынесу это. Что еще?

– Я, – заявила ее милость, – не имею добрых предчувствий относительно сегодняшнего вечера.

Не было их и у Алекс в эту минуту.

– Тони согласился сопровождать Элизабет сегодня, и Салли согласна, – сказала Алекс рассеянно, имея в виду своего шурина и его жену. Шурин не приехал еще из загородного дома. – Я бы все же хотела, чтобы ее сопровождал кто-нибудь другой, подходящий холостяк с безупречной репутацией, кто-нибудь, кого уважают или, еще лучше, боятся. Родди Карстерс подошел бы идеально. Я послала ему срочное письмо, чтобы он явился ко мне сюда как можно скорее, но ожидают, что он не вернется до вечера или завтрашнего дня. Карстерс бы прекрасно подошел, если б я смогла его убедить. Большинство людей в обществе прямо трясутся от страха перед его острым языком.

– Они дрожат от страха передо мной, – гордо сказала герцогиня.

– Да, я знаю, – произнесла Алекс с бледной улыбкой. – Никто не посмеет оскорбить Элизабет прямо у тебя на глазах, но Родди мог бы запугать всех так, что они приняли бы Элизабет.

– Может быть. А может быть, нет. Когда и где должны все мы собраться для этого злополучного крушения надежд?

Алекс широко раскрыла глаза и ободряюще улыбнулась.

– Мы выезжаем отсюда в десять тридцать. Я попросила Джордана встретить нас у Уиллингтонов перед представлением хозяевам, так чтобы мы все вместе вошли в бальный зал.

Глава 20

В тот же вечер в восемь тридцать Ян стоял на ступенях городского дома дяди Элизабет, подавляя в себе почти неукротимое желание убить дворецкого, который, казалось, по непонятной причине боролся с желанием физически искалечить Торнтона.

– Я спрашиваю снова, на случай если ты не понял меня прошлый раз, – произнес Ян тихим зловещим тоном, от которого обычно люди бледнели. – Где твоя хозяйка?

Цвет лица Бентнера ничуть не изменился.

– Ее нет, – ответил он человеку, который разрушил жизнь его молодой хозяйки, а теперь появился у ее дверей, нежданный и нежеланный, без сомнения, для того, чтобы разрушить ее жизнь еще раз сейчас, когда она в это самое время впервые за годы выехала на бал и храбро пытается покончить со сплетнями, причиной которых был Ян Торнтон.

– Ее нет, но разве ты не знаешь, где она?

– Я этого не говорил.

– Тогда где же она?

– Это мое дело знать, а ваше догадываться.

За последние несколько дней Яну пришлось сделать очень много неприятных вещей, включая путешествие верхом через половину Англии, объяснение с разгневанным отцом Кристины и, наконец, переговоры с отвратительным дядей Элизабет, который заставил заключить такую сделку, что она до сих пор вызывала его ярость. Ян великодушно отказался от приданого, как только началось обсуждение. Однако дядя обладал прекрасно отточенными способностями торговаться, присущими лишь торговцу верблюдами, и он тотчас же почувствовал готовность Яна сделать все, чтобы получить подпись Джулиуса на брачном контракте. В результате Торнтон оказался единственным известным ему человеком, которого заставили уплатить за выкуп будущей жены 150.000 фунтов.

Покончив с этим неприятным испытанием, Ян направился в Монтмейн, где пробыл ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы сменить верховую лошадь на карету и вытащить из постели слугу. Затем он поспешил в Лондон, остановился в своем доме, чтобы принять ванну и переодеться, и направился прямо по адресу, который дал ему Джулиус Камерон. Теперь, после всего пережитого, Ян не только не застал Элизабет, но и столкнулся с самым наглым слугой, какого когда-либо имел несчастье встретить. Рассерженный, он молча повернулся и спустился со ступеней. Позади него дверь захлопнулась с оглушительным грохотом, и Ян задержался на минуту, обернувшись и думая о том удовольствии, которое получит завтра, когда уволит дворецкого.

Торнтон сел в карету и приказал кучеру вернуться домой на Аппер-Брук-стрит, здесь он вышел. Его собственный дворецкий открыл дверь с соответствующим уважением, и Ян, рассерженный и расстроенный, прошел мимо него. Уже поднявшись наверх, решил, что вечер пройдет быстрее, если он проведет его в другом месте, а не здесь, в размышлениях о том бунте, который, вероятно, устроит ему Элизабет завтра.

Через двадцать пять минут Ян вышел из дома в вечернем костюме, чтобы провести вечер за игрой в «фараон», и приказал кучеру отвезти его в Блэкмор. Он все еще сердился, когда вошел в тускло освещенный клуб для избранных джентльменов, где многие годы играл на большие суммы.

– Добрый вечер, милорд, – произнес старший лакей, и Ян коротко кивнул, удерживая гримасу от подобострастного «мой лорд».

Элегантно обставленную карточную комнату часто посещали «сливки из сливок» общества, предпочитавшие чистую игру сплетням, которые слишком часто делали «вист» смертельно скучным, а также менее известные, но не менее богатые джентльмены, отдававшие предпочтение игре только при высоких ставках, что и требовалось в Блэкморе. Остановившись на пороге карточной комнаты, Ян уже собрался направиться в комнату, где играли в «фараон», когда кто-то со смехом, совсем рядом слева от него, заметил:

105