История любви леди Элизабет - Страница 124

124

– Что, как я понимаю, и случилось с третьим графом? – пошутил Ян, когда они направились к самому большому дереву на краю лужайки.

– Именно так, – подтвердила она.

Когда они подошли к дереву, Элизабет спрятала руки за спиной и стала похожа на очаровательную маленькую девочку, собирающуюся поделиться своим секретом.

– А теперь, – сказала она, – посмотри вверх.

Ян закинул голову и рассмеялся от приятного удивления. Над ним виднелась в ветвях большая и необычная хижина.

– Твоя? – спросил он.

– Конечно.

Он окинул быстрым оценивающим взглядом надежную «лестницу», приколоченную к дереву, и затем вопросительно поднял бровь.

– Хочешь подняться первой или полезу я?

– Ты шутишь?

– Если ты видела мою, почему бы мне не посмотреть на твою?

Плотники, построившие хижину для нее, сделали свою работу хорошо, – подумал Ян, когда, пригнувшись посередине ее, огляделся вокруг. Элизабет была намного ниже его, и все вокруг соответствовало ее росту, хижина была достаточно большой, чтобы она могла почти выпрямиться здесь.

– Что вон там, в сундучке?

Элизабет придвинулась к нему улыбаясь.

– Я как раз пыталась вспомнить, когда была в твоей хижине. Я посмотрю. Так я и думала, – сказала она через минуту, открыв крышку. – Моя кукла и чайный сервиз.

Ян улыбался, глядя на это и на нее, но видел перед собой маленькую девочку, какой она, должно быть, была, жившую в одиночестве среди относительной роскоши с куклой, заменяющей ей семью, и слугами вместо друзей. При сравнении его юность была намного богаче.

– Есть еще только одна вещь, которую я хочу показать, – сказала Элизабет после того, как он извлек ее из ветвей, и они направились к дому.

Ян оторвался от мыслей о ее несчастливой юности, когда она повернула в сторону. Они обогнули дом и вышли к противоположной стороне, Элизабет остановилась и грациозным широким жестом подняла руку.

– Большая часть этого – мой вклад в Хейвенхерст, – с гордостью сказала она ему.

Вид, расстилавшийся перед глазами, согнал улыбку с лица Яна, и чувство нежности и благоговения охватило его. Перед ним лежал в красочном великолепии самый прекрасный цветник, какого ему никогда не приходилось видеть. Другие наследники Хейвенхерста добавляли к дому камни и известь, а Элизабет дала ему красоту, от которой перехватывало дыхание.

– Когда я была молодой, – тихо призналась она, глядя на спускающиеся вниз цветники и дальние холмы за ними, – то думала, что это самое прекрасное место на земле. – Чувствуя себя немного глупой из-за своего признания, Элизабет посмотрела на него со смущенной улыбкой: – А какое самое прекрасное место ты видел?

Оторвавшись от красоты садов, Ян взглянул на олицетворение красоты, стоящее рядом.

– Любое место, – хрипло сказал он, – где есть ты.

Он заметил, как от украсившего ее румянца от смущения и удовольствия порозовели щеки, но когда она заговорила, в голосе звучало сожаление.

– Ты не должен говорить мне такие вещи, ты знаешь – я не нарушу наш договор.

– Я знаю, – сказал он, удерживаясь, чтобы не обрушить на нее признания в любви, в которую она еще не могла поверить. – Кроме того, оказалось после наших переговоров, что все условия касаются меня, а не тебя.

Она искоса посмотрела на него, удерживаясь от смеха.

– Ты иногда был чересчур мягок, знаешь ли. В конце я просила уступок только для того, чтобы посмотреть, как далеко ты можешь зайти.

Ян, который умножал свое богатство последние четыре года, покупая корабли и импортно-экспортные компании, так же как и многое другое, считался исключительно упорным негоциантом. Он выслушал ее заявление с улыбкой искреннего удивления.

– У меня создалось впечатление, что каждое отдельное условие представляло для тебя исключительную важность и что, если бы я не согласился, ты могла просто от всего отказаться.

Она удовлетворенно кивнула.

– Я подумала, что именно так я и должна делать. Почему ты смеешься?

– Потому что, – признался он, усмехаясь, – я явно был не в лучшей форме вчера. Кроме того, что я неправильно понял твои чувства, я умудрился купить дом на Променад-стрит, за который, без сомнения, заплачу в пять раз больше, чем он стоит.

– О, я так не думаю, – сказала Элизабет и как бы в смущении стала искать повод избежать его взгляда, протянув руку и сорвав листок с нависшей ветви. Стараясь казаться равнодушной, она объяснила: – В вопросах умения торговаться я верю в рассудительность, но мой дядя наверняка пытался обмануть тебя. Он абсолютно невозможен, когда дело касается денег.

Ян кивнул, вспомнив сумму, которую выманил у него Джулиус Камерон за подписание брачного контракта.

– И поэтому, – призналась она, с беспокойством глядя на лазурное небо с притворным вниманием, – я послала ему после того, как ты уехал, записку с перечислением всех работ, которые необходимо произвести в доме. Я сообщила ему, что дом в очень плохом состоянии и его, безусловно, необходимо полностью переоборудовать.

– И?

– И я сказала ему, что ты согласен заплатить настоящую цену за дом, но ни шиллингом больше, потому что необходимо все переделывать.

– И? – поинтересовался Ян.

– Он согласился продать его за эту сумму.

Ян расхохотался. Схватив ее, он подождал, пока сможет обрести дыхание, затем заставил ее посмотреть ему в лицо.

– Элизабет, – с нежностью сказал он, – если ты передумаешь выходить за меня замуж, обещай, что никогда не будешь против меня при заключении сделок. Клянусь Богом, я пропаду.

Ян почти поддался соблазну поцеловать ее, но у подъезда к дому стояла карета Таунсендов с герцогским гербом на дверках, и он не мог знать, где могут быть их «дуэньи». Элизабет тоже увидела карету и направилась к дому.

124