История любви леди Элизабет - Страница 22

Лорд Эверли все понимал и становился более разъяренным и отчаянным, глядя на Яна со смертельной ненавистью.

– Я найду вас, вы низкий…

– Вы не можете, милорд! – вырвалось у Элизабет. Эверли отвел взгляд от Яна и с удивлением и гневом посмотрел на нее. С присутствием духа, которого она и не подозревала у себя, Элизабет весело улыбнулась Томасу Эверли и кокетливо обратилась к нему, рассчитывая, что тот не устоит перед ее чарами. – Как глупо с вашей стороны, сэр, назначать дуэль на завтра, когда вы уже обещали мне прогулку в деревню.

– Но, в самом деле, леди Элизабет, это…

– Нет, я очень сожалею, милорд, но я настаиваю, – прервала Элизабет с видом глупой невинности. – Я не позволю, чтобы меня отставляли в сторону, как… как… Не позволю!…-закончила она в отчаянии. – Очень нехорошо с вашей стороны так нечестно поступать со мной. И я… я шокирована тем, что вы можете нарушить слово, данное мне.

Лорд Эверли был похож на рыбу, пойманную на крючок, когда Элизабет направила на него всю силу своих ослепляющих зеленых глаз и очаровывающей улыбки. Хриплым голосом он сердито сказал:

– Я провожу вас в деревню после дуэли с этим невежей на заре.

– На заре? – воскликнула Элизабет с притворным испугом. – Вы слишком утомитесь, чтобы составить мне веселую компанию, если встанете так рано. И, кроме того, дуэли не будет, так как мистер Торнтон не вызовет вас, потому что… – Она повернулась к Яну Торнтону и торжествующе закончила: – Потому что он не может быть настолько нелюбезным, чтобы застрелить вас, лишив меня завтра вашего общества. – Не давая Яну возможности возразить, Элизабет обратилась к остальным мужчинам и весело воскликнула: – Ну вот, все улажено. Никто не мошенничал при игре, никто никого не собирается застрелить.

За свои усилия Элизабет была вознаграждена сердитыми осуждающими взглядами всех в комнате, кроме двоих, – герцога Хэммонда, который, казалось, пытался решить, или она слабоумная, или талантливый дипломат, и Яна, который наблюдал за ней, приподняв бровь и как бы ожидая, какую еще нелепую штуку она выкинет.

Когда, казалось, никто не мог двинуться с места, Элизабет взяла окончание дела в свои руки.

– Лорд Эверли, я думаю, это вальс, а вы обещали мне вальс.

Грубый мужской смех в глубине комнаты, который лорд Эверли ошибочно принял на свой счет, а не на счет Элизабет, заставил его густо покраснеть. Взглянув с яростным презрением на нее, он повернулся на каблуках и вышел из комнаты, оставив девушку стоящей на том же месте. Она чувствовала себя смешной, но тяжесть спала с ее души. Лорд Хауэрд наконец оправился от шока и спокойно предложил ей руку.

– Позвольте мне заменить лорда Эверли, – сказал он.

Элизабет не давала волю своим чувствам, пока не вошла в зал, и тогда единственное, что она могла сделать, это удержаться на дрожащих ногах.

– Вы новичок в городе, – мягко сказал лорд Хауэрд. – И надеюсь, не рассердитесь, если я скажу, что то, что вы делали там, вмешиваясь в мужские дела, – никуда не годится.

– Я знаю, – со вздохом согласилась Элизабет, – по крайней мере сейчас знаю. В то время я не задумывалась.

– Мой кузен, – сказал мягко лорд Хауэрд, имея в виду виконта Мондевейла, – может понять. Я постараюсь, чтобы он услышал правду от меня, прежде чем услышит раздутые сплетни от кого-нибудь другого.

Когда танец окончился, Элизабет извинилась и пошла в гостиную, надеясь хоть минуту побыть одна. К несчастью, в ней расположилось несколько женщин, говоривших о событиях в карточной комнате. Ей хотелось укрыться в своей спальне, пропустив поздний ужин, который подадут в полночь, но разум предупреждал ее: спрятаться – это самое плохое, что она может сделать. Не имея другого выбора, Элизабет изобразила на лице безмятежную улыбку и вышла на террасу подышать воздухом.

Лунный свет лился по ступеням террасы и далее в освещенный фонарями сад, и через минуту блаженного покоя Элизабет захотелось продлить его. Она пошла в сад, вежливо кивнув нескольким парочкам, встретившимся ей по дороге. На краю сада остановилась и затем, повернув вправо, вошла в беседку. Голоса замерли вдали, остались отдаленные звуки нежной музыки. Она простояла несколько минут, когда позади нее мягкий, словно тяжелый бархат, голос произнес:

– Потанцуйте со мной, Элизабет.

Испуганная неслышным появлением Яна, Элизабет резко повернулась и взглянула на него, бессознательно прижав руку к горлу. Она думала, что он рассердился на нее в карточной комнате, но выражение его лица было одновременно серьезным и нежным. Призывные звуки вальса кружили вокруг нее, и Ян раскрыл объятия.

– Потанцуйте со мной, – повторил он тем же чуть хриплым голосом.

Будто во сне, Элизабет подошла к нему и почувствовала, как его правая рука обняла ее талию, прижимая к крепкому, сильному телу. Левая сжала ее пальцы, и неожиданно она медленно закружилась в объятиях мужчины, который танцевал вальс с естественной грацией человека, танцевавшего тысячу раз.

Сквозь перчатку Элизабет чувствовала крепкое и широкое плечо с твердыми мускулами, никакой ваты, а рука, охватывающая ее талию, похожая на стальную ленту, прижимала крепче, чем позволяло приличие. Она должна была чувствовать себя в опасности, в чужой власти, но вместо этого чувствовала себя уверенно и в безопасности. Однако Элизабет начала ощущать некоторую неловкость и решила, что следует вести какой-то разговор.

– Я думала, вы рассердились за то, что я вмешалась, – сказала она, обращаясь к его плечу.

В голосе Яна звучала улыбка, когда он ответил:

– Не рассердился. Я был восхищен.