История любви леди Элизабет - Страница 24

– Какую же замену вы собирались предложить мне на завтра?

– Завтрак, – сказал он, – где-нибудь в укромном месте, где мы сможем поговорить, и никто не увидит нас вместе.

Дружеский пикник с завтраком на двоих определенно не входил в список позволительного времяпровождения для лондонских дебютанток, но даже зная это, Элизабет не хотелось отказываться.

– На природе… у озера? – размышляла она вслух, пытаясь оправдать идею, вынося ее на обсуждение.

– Я думаю, завтра будет дождь, и, кроме того, мы рискуем, что нас могут там увидеть вместе.

– Тогда где?

– В лесу. Я встречу вас у лесного домика, в южном конце около ручья в одиннадцать. Туда ведет дорожка, две мили от ворот – в сторону от главной дороги.

Элизабет, пришедшая в ужас от такой перспективы, не задала себе вопроса, как и когда Ян Торнтон так хорошо ознакомился с поместьем Харисы и всеми уединенными местечками.

– Категорически нет, – сказала Элизабет дрожащим голосом.

Даже она не была настолько наивна, чтобы подумать о возможности оказаться наедине с мужчиной в домике, и была ужасно огорчена, что он предложил это. Джентльмены не делают таких предложений, а хорошо воспитанные леди никогда не принимают их. Предостережения Люсинды о таких вещах были убедительны и, как поняла Элизабет, разумны. Девушка сделала резкое движение, пытаясь вырваться из объятий Яна.

Его руки сжались крепче, ровно настолько, чтобы удержать Элизабет, а его губы почти касались ее волос, когда он сказал, улыбаясь:

– Разве вам никогда не говорили, что дама не покидает партнера, пока танец не окончился?

– Он окончился, – сказала Элизабет задыхающимся шепотом, и они оба знали, что она имеет в виду большее, чем просто танец.

– Я не такая уж простушка, за которую вы, должно быть, меня принимаете, – предупредила она, мрачно хмурясь на рюши его рубашки. В ответ из складок его белого шейного платка подмигнул рубин.

– Я даю вам слово, – тихо сказал он, – что не буду настойчив завтра.

Странно, Элизабет поверила ему, но даже при этом она знала, что никогда не сможет прийти на такое свидание.

– Я вам даю слово джентльмена, – снова повторил Ян.

– Если бы вы были джентльменом, вы бы никогда не сделали мне такого предложения, – сказала Элизабет, стараясь не обращать внимания на тупую боль разочарования в груди.

– Ну вот, убедительный пример логики, – мрачно ответил он. – С другой стороны, это единственный выбор, доступный нам.

– Это совсем не выбор. Нам бы даже не следовало быть здесь.

– Я буду ждать вас в домике до полудня завтра.

– Я там не буду.

– Я буду ждать до полудня, – настаивал Ян.

– Вы напрасно потеряете время. Отпустите меня, пожалуйста. Все это было ошибкой.

– Тогда мы можем сделать две, – грубо сказал он, и его рука напряглась, привлекая ее к себе. – Посмотрите на меня, Элизабет, – прошептал Ян. От его теплого дыхания у нее колебались волосы на виске.

Предупреждающие колокольчики зазвенели внутри нее запоздало, но громко. Если она поднимет голову, он поцелует ее.

– Я не хочу, чтобы вы целовали меня, – предупредила Элизабет, но это было не совсем искренне.

– Тогда скажи мне «прощай» сейчас.

Элизабет подняла голову, избегая смотреть на его прекрасно вылепленные губы, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Прощайте, – сказала она, удивленная, что голос ее не дрогнул.

Глаза Яна не отрывались от лица Элизабет, как будто запоминая его, затем остановились на ее губах. Его руки скользнули вниз вдоль ее рук и резко отпустили их, когда он отступил назад.

– Прощай, Элизабет.

Элизабет повернулась и сделала шаг, но сожаление, прозвучавшее в его звучном голосе, заставило ее повернуться… или, возможно, это ее сердце сжалось, как будто она оставляла позади что-то, о чем потом будет жалеть. Разделенные менее чем двумя футами физически и пропастью в обществе, они молча смотрели друг на друга.

– Все, вероятно, заметили наше отсутствие, – запинаясь, сказала Элизабет, то ли извиняясь за то, что покидала его, то ли надеясь, что он попросит ее остаться.

– Возможно.

Выражение его лица было бесстрастно, голос холодно вежлив, как будто он уже был вне ее досягаемости.

– Я в самом деле должна уйти.

– Конечно.

– Вы понимаете, не правда ли? – Голос Элизабет замер, когда она взглянула на этого высокого, красивого мужчину, которого общество считало неподходящим только потому, что он был не голубой крови. Неожиданно для себя Элизабет возненавидела все запреты глупой общественной системы, старавшейся поработить ее. Проглотив комок в горле, она попыталась вновь заговорить, желая, чтобы Ян или велел ей уйти или раскрыл объятия, как сделал, приглашая ее танцевать. – Вы ведь понимаете, что я никак не могу быть с вами завтра…

– Элизабет, – прервал Торнтон хриплым шепотом, и неожиданно его глаза улыбнулись снова, когда он протянул руку, предчувствуя победу, прежде чем Элизабет успела понять, что потерпела поражение.

– Иди сюда.

Рука Элизабет поднялась сама собой, его пальцы сжали ее, и вдруг она оказалась рядом с ним, руки, как стальные ленты, обвили девушку, теплые жаждущие губы прижались к ее губам, застыв в глубоком поцелуе. Тихий стон нарушил тишину, но Элизабет не знала, что это был ее стон. Она тянулась к нему, руки обнимали широкие плечи, прижимаясь к ним в поиске опоры в этом мире, который внезапно стал темным и беспредельно чувственным, где ничего не имело значения, кроме тела и губ, жадно приникших к ней.

Наконец, оторвавшись от ее губ, Ян продолжал обнимать девушку, и Элизабет прижалась щекой к хрустящей белой рубашке, чувствуя, как его губы касаются ее волос.