История любви леди Элизабет - Страница 43

– Это… – произнесла Берта, глаза которой округлились до размера блюдца, – это… я не нахожу слов, – выдохнула она, но Элизабет уже прошла через собственное состояние шока и была опасно близка к бурному веселью.

– Неописуемо? – подсказала Элизабет, и смех вырвался из ее горла. – Невероятно? – продолжила она, а ее плечи начали трястись от смеха.

Берта издала нервный, придушенный звук, и это было уж слишком для них обеих. Дни неослабевающего напряжения нашли выход во взрывах веселья, и они обе самозабвенно поддались ему. Их охватили приступы громкого хохота, от которого слезы текли по щекам. Берта хваталась за отсутствующий передник, затем, вспомнив свое новое высокое положение, заменила его вытащенным из рукава носовым платком, прикладывая последний к уголкам глаз; Элизабет просто прижала забытый бюст к груди, положила подбородок на его гладкую голову и смеялась до боли. Они настолько забылись, что ни одна из них не заметила, как хозяин дома вошел в спальню, пока он не издал громкий радостный возглас.

– Леди Элизабет и леди Берта!

Берта приглушенно вскрикнула от неожиданности, быстро отняла платок от глаз и прижала его ко рту.

Элизабет лишь взглянула на облаченную в атлас фигуру, весьма напоминавшую купидонов, которых он явно обожал, и страшная истина ее положения подействовала на нее, как ведро ледяной воды, унося даже мысль о смехе. Она опустила взгляд, лихорадочно пытаясь вспомнить свой план и убедить себя, что сможет его осуществить. Элизабет должна выполнить его, потому что если ей это не удастся, стареющий повеса, питающий слабость к купидонам, очень даже возможно может стать ее мужем.

– Мои дорогие, дорогие дамы, – любезно сказал сэр Фрэнсис, торопливо подходя к ним. – Какой это долгожданный восторг!

Вежливость требовала обратиться к старшей даме, и сэр Фрэнсис повернулся к ней. Взяв бессильно висевшую руку Берты, он приложил к ней губы и сказал:

– Позвольте мне представиться. Я – сэр Фрэнсис Белхейвен.

Леди Берта присела, ее расширенные от страха глаза не отрывались от его лица, и она продолжала прижимать платок к губам. К удивлению сэра Фрэнсиса, «леди» Берта ему не ответила, совсем не сказала, что очарована встречей с ним, и не осведомилась о его здоровье. Вместо этого женщина снова присела. Затем еще раз.

– В этом едва ли есть необходимость, – сказал он, скрывая свое удивление под притворной веселостью. – Я только рыцарь, знаете ли, а не герцог и даже не граф.

Леди Берта снова присела, и Элизабет резко толкнула ее локтем.

– Как вы! – выкрикнула толстая дама.

– Моя тетушка чуточку… э… стеснительна с незнакомыми, – с трудом нашлась Элизабет.

Звук нежного музыкального голоса Элизабет оживил кровь в жилах сэра Фрэнсиса. С нескрываемым интересом он повернулся к своей будущей невесте и понял, что то, что Элизабет прижимала к своей груди так бережно и с такой любовью, было его собственным изображением. Он едва смог сдержать восторг.

– Я знал, что так и будет между нами, никакого притворства, никакой девичьей стыдливости, – воскликнул он, глядя на ее бесстрастное настороженное лицо, и осторожно взял свой бюст из ее рук. – Но, моя милая, незачем ласкать кусок глины, когда я здесь во плоти.

На минуту Элизабет остолбенела, глядя на бюст, который только что держала и который он сначала осторожно поставил на подставку, затем в ожидании повернулся к ней, наводя ее на ужасающую, но правильную мысль, что сэр Фрэнсис ждет, что она протянет руки и прижмет его лысеющую голову к своей груди. Элизабет смотрела на него, мозг ее был парализован от перепутавшихся мыслей.

– Я… я хотела бы попросить вас о любезности, сэр Фрэнсис, – наконец, произнесла она.

– Все, что угодно, дорогая, – сказал он хриплым голосом.

– Я бы хотела… отдохнуть перед ужином.

Он отступил с разочарованным видом, но затем вспомнил о хороших манерах и неохотно кивнул.

– Мы не придерживаемся сельских распорядков. Ужин в восемь тридцать.

Впервые он по-настоящему рассмотрел девушку. Его воспоминания об утонченной красоте ее лица и восхитительном теле были настолько сильны, настолько ясны, что до этой минуты сэр Фрэнсис видел леди Элизабет Камерон такой, какой увидел много времени тому назад. Сейчас он с запозданием заметил простое некрасивое платье, которое было на ней, и волосы, собранные в строгую прическу. Его взгляд опустился вниз к безобразному железному кресту, висевшему у нее на шее, и отшатнулся в шоке.

– О, и… дорогая, я пригласил гостей, – добавил сэр Фрэнсис многозначительно, глядя на ее некрасивое платье. – Я думаю, что вам надо это знать, чтобы одеться более подходяще.

Элизабет приняла оскорбление с тем же ощущением отупения, которое она испытывала с того момента, как увидела его. И только когда за ним закрылась дверь, обрела способность двигаться.

– Берта, – воскликнула она, опускаясь с несчастным видом на стул рядом с ней, – как ты могла так приседать, ведь он узнает, что ты горничная прежде, чем закончится вечер! Мы никогда не сумеем это скрыть!

– Ну, вот! – воскликнула Берта, обиженная и возмущенная. – Разве я прижимала его голову к моей груди, когда он вошел.

– Мы будем теперь умнее, – поклялась Элизабет, виновато взглянув на Берту, и в ее голосе больше не слышалось беспокойства, его заменили железная воля и решительность. – Мы должны действовать лучше. Я хочу, чтобы мы обе убрались отсюда завтра. В крайнем случае, через день.

– Дворецкий глазел на мою грудь, – пожаловалась Берта. – Я заметила.

Элизабет взглянула на нее с кривой невеселой улыбкой.