История любви леди Элизабет - Страница 73

– Попали в цель? – спросила Элизабет, немного смущенная, что ее застали, когда смотрела на него.

– Да. – Так как она вынуждена оставаться здесь и, очевидно, знает, как заряжать оружие, Ян подумал, что вежливость требует, чтобы он, по крайней мере, предложил ей маленькое развлечение. – Хотите испытать свое искусство?

– Это зависит от размера мишени, – ответила Элизабет, но уже шла вперед, чувствуя себя до глупости счастливой, что есть занятие, кроме написания писем. Она не задумалась о том и в мыслях никогда себе такого не позволяла, что ей необычно нравится его общество, когда он хочет быть приятным.

– Кто учил вас стрелять? – спросил Ян, когда девушка остановилась рядом с ним.

– Наш кучер.

– Уж лучше кучер, чем ваш брат, – усмехнулся Ян, подавая ей заряженное ружье. – Мишень – это голый сук вон там – тот, на котором посередине висит листок.

Элизабет вздрогнула от саркастического тона при упоминании дуэли.

– Я искренне сожалею об этой дуэли, – сказала она, затем на мгновение сосредоточила все свое внимание на маленьком сучке.

Опершись плечом о ствол дерева, Ян с интересом смотрел, как она ухватилась за тяжелое ружье обеими руками и подняла его, от напряжения прикусив губу.

– Ваш брат очень плохой стрелок, – заметил он.

Элизабет выстрелила, точно попав в черенок листа.

– А я нет, – скрывая довольную улыбку, сказала она. А затем, поскольку опять возник разговор о дуэли, а ему, кажется, хотелось пошутить на этот счет, попыталась подыграть ему:

– Если б я была там, я уверена, я бы…

Он поднял бровь:

– Подождали бы сигнала к выстрелу, я надеюсь?

– Ну, и это тоже, – сказала она с погасшей улыбкой, ожидая, что он не поверит ее словам.

А в этот момент Ян, пожалуй, верил, что Элизабет подождала бы сигнала. Несмотря на то, что он знал, какая она, глядя на нее, Торнтон видел сильный дух и юную отвагу. Элизабет вернула ему ружье, и тот дал ей другое, уже заряженное.

– Последний выстрел был неплох, – сказал Ян, оставив тему дуэли. – Однако цель – сучок, а не листья. Кончик сучка, – добавил он.

– Вы, должно быть, сами промахнулись, – возразила она, подняв ружье и старательно прицеливаясь. – Так как сучок еще на месте.

– Правильно, но он был длиннее, когда я начал.

Элизабет тотчас же забыла, что делает, и смотрела на него с недоверием и изумлением.

– Вы хотите сказать, что вы сбивали его кончик?

– По кусочку, – сказал он, ожидая ее следующего выстрела.

Она попала в другой лист на ветке и отдала ему ружье.

– Неплохо, – похвалил Ян.

Она была великолепным стрелком, и его улыбка, когда он дал ей вновь заряженное ружье, говорила, что он знает об этом. Элизабет покачала головой.

– Я бы посмотрела, как вы сделаете это.

– Сомневаетесь в моих словах?

– Ну, просто, скажем, отношусь немного скептически.

Взяв ружье, Ян быстрым движением поднял его и, не задерживаясь, чтобы прицелиться, выстрелил. Кусок сука в два дюйма отлетел в сторону и упал на землю.

Элизабет была так поражена, что засмеялась вслух.

– Знаете, – воскликнула она с восхищенной улыбкой. – Я до этой минуты не совсем верила, что вы действительно хотели отстрелить кисточку у Роберта с сапога.

Он взглянул на нее насмешливо, перезаряжая ружье и подавая ей.

– В тот момент я испытывал сильное искушение прицелиться во что-то более уязвимое.

– Но вы не прицелились все же, – напомнила она, взяла ружье и повернулась к цели.

– Отчего вы так уверены?

– Вы сами мне сказали, что не верите, будто надо убивать людей из-за разногласий.

Она подняла ружье, прицелилась и выстрелила, начисто промахнувшись.

– У меня очень хорошая память.

Ян выбрал другое ружье.

– Странно слышать это, – растягивая слова, сказал он, поворачиваясь к мишени, – поскольку, когда мы встретились, вы забыли, что помолвлены. Между прочим, а кто был этот хлыщ? – спросил Ян равнодушно, прицеливаясь, стреляя и снова точно попадая в цель.

Элизабет перезаряжала ружье и чуть-чуть замешкалась, а затем продолжала свое дело. Заданный небрежным тоном вопрос доказывал, что она была права в своих предположениях. Флирт явно не принимался всерьез теми, кто был достаточно опытен, чтобы заниматься им. Впоследствии, как сейчас, очевидно, принято подшучивать из-за этого друг над другом. Пока Ян заряжал два других ружья, Элизабет размышляла, насколько приятнее открыто шутить об этом, чем лежать, снедаемая стыдом и горечью без сна в темноте. Какой глупой была она. Какой глупой покажется, если не будет говорить об этом открыто и весело. Однако немного странно – и довольно смешно – обсуждать это под грохот выстрелов. Она улыбалась как раз от этой самой мысли, когда он подал ей ружье.

– Виконт Мондевейл нисколько не «хлыщ», – сказала Элизабет, поворачиваясь, чтобы прицелиться.

Ян удивленно посмотрел, но его голос ничего не выражал:

– Мондевейл, так это он?

– М-м-м. – Элизабет снесла кончик сучка и засмеялась от восторга. – Попала! Это три в вашу пользу и один в мою.

– Шесть в мою, – шутливо поправил он.

– В любом случае я догоняю, берегитесь!

Ян подал ей ружье, и Элизабет прищурилась, старательно прицеливаясь.

– Почему вы отказались?

От удивления она застыла, затем, стараясь подражать его шутливому тону, сказала:

– Виконт Мондевейл оказался несколько чувствителен к таким вещам, как его невеста, бегающая по лесным домикам и оранжереям с вами.

Элизабет выстрелила и промахнулась.

– Сколько претендентов в этом Сезоне? – как бы между прочим спросил он, поворачиваясь к мишени и делая паузу, чтобы протереть ружье.