История любви леди Элизабет - Страница 86

Ян намеревался поддержать то, к чему наверняка были прикреплены эти ноги где-то там выше в листве, затем остановился в нерешительности, так как она, казалось, справлялась достаточно хорошо сама.

– Какого черта вы делаете там наверху? – потребовал он ответа.

– Спускаюсь вниз, конечно, – послышался из листвы голос Элизабет.

Пальцы правой ноги шевелились, нащупывая деревянную ступеньку, и, наконец, коснулись ее; затем, пока Ян продолжал смотреть, все еще готовый поймать ее, если она упадет, девушка спустилась по ветке еще немного и поставила пальцы левой ноги на ступеньку.

Изумленный ее смелостью, не говоря уже о ловкости, Ян хотел было отойти и позволить ей закончить спуск самостоятельно, когда сгнившая ступенька, на которой она стояла, обломилась.

– Помогите! – закричала Элизабет, падая с дерева в крепкие руки, поймавшие ее за талию.

Скользя вниз спиной к нему, девушка чувствовала его крепкую грудь, плоский живот и бедра. Смущенная до глубины души своей неуклюжестью, тем, что она обнаружила его детские сокровища, своим любопытством, с которым осматривала хижину, а также тем странным ощущением, охватившим ее от прикосновения к нему, Элизабет судорожно вздохнула и, повернувшись, с тревогой посмотрела на него.

– Я осмотрела ваши вещи, – призналась она, заглядывая ему в глаза своими зелеными глазами. – Я надеюсь, вы не рассердитесь.

– Почему я должен рассердиться?

– Я видела ваши рисунки, – созналась она, а затем, потому что ее сердце было все еще полно грустью и нежностью от сделанного открытия, продолжила с восхищенной улыбкой: – Они прекрасны, в самом деле прекрасны! Вам не надо было заниматься игрой. Вам следовало стать художником! – Элизабет заметила смущение в прищуренных глазах Яна и, охваченная желанием убедить его в своей искренности, вытащила альбом из-за «пояса» и наклонилась, осторожно кладя его на траву, открывая и разглаживая страницы. – Только взгляните на это! – настаивала она, усаживаясь рядом с альбомом и улыбаясь Яну.

Немного поколебавшись, Торнтон присел на корточки рядом с ней, смотря на ее чарующую улыбку, а не на рисунки.

– Вы не смотрите, – мягко упрекнула она, открывая кончиком ногтя первый рисунок, изображающий девочку. – Поверить не могу, как вы талантливы! Вы схватили все до мельчайшей детали. Знаете, я почти чувствую ветер, развевающий волосы ребенка, смеющиеся глаза.

Ян перевел взгляд с ее глаз на открытый альбом, и пораженная Элизабет увидела, как боль исказила черты его смуглого лица, когда он взглянул на портрет девочки.

И каким-то образом по выражению его лица Элизабет поняла, что девочка умерла.

– Кто она была? – мягко спросила Элизабет.

Боль, которую она заметила, исчезла, и его лицо было совершенно спокойно, когда он посмотрел на нее и тихо ответил:

– Моя сестра. – Ян замолчал в нерешительности, и Элизабет подумала, что он больше ничего не собирается сказать. Когда Торнтон заговорил, в его глубоком голосе звучала странная неуверенность, как будто он проверял, сможет ли говорить об этом. – Она погибла при пожаре, когда ей было одиннадцать.

– Как жаль, – прошептала Элизабет, и все сочувствие и тепло в сердце отразились в ее глазах. – Мне искренне жаль, – сказала она, думая о прекрасной девочке со смеющимися глазами. С трудом отведя от него взгляд, неуверенно попыталась изменить настроение, перевернув лист на следующий рисунок, казалось, дышавший жизнью и бьющей через край радостью. На большом камне у моря сидел мужчина, обняв за плечи женщину; она подняла к нему лицо, и он улыбался ей, а то, как ее рука лежала на его руке, свидетельствовало об огромной любви. – Кто эти люди? – улыбнулась Элизабет, указывая на рисунок.

– Мои родители, – ответил Ян, и что-то в его голосе заставило ее внимательно посмотреть на него. – Тот же пожар, – спокойно добавил он.

Элизабет отвернулась, чувствуя комок в груди от сдерживаемой печали.

– Это произошло давно, – сказал он через некоторое время и, медленно протянув руку, перевернул лист. Черный ньюфаундленд смотрел на них. На этот раз, когда Ян заговорил, в голосе слышалась улыбка. – Если я мог подстрелить что-то, то она могла это найти.

Снова овладев собой, Элизабет смотрела на рисунок.

– У вас поразительная способность улавливать сущность вещей, когда вы рисуете, вы знаете об этом?

Ян озадаченно и одновременно насмешливо поднял брови, затем протянул руку и перевернул другие страницы, задержавшись на рисунке, детально изображающем четырехмачтовый парусный корабль.

– Я хотел когда-нибудь построить его, – сказал он ей. – Это мой собственный проект.

– В самом деле? – спросила она с восхищением, которое действительно чувствовала.

– В самом деле, – подтвердил он, улыбаясь в ответ.

Их лица разделяли всего лишь несколько дюймов, они улыбались друг другу; затем взгляд Яна остановился на ее губах, и Элизабет почувствовала, как от предчувствия беспомощно заколотилось сердце. Он слегка наклонил голову, и Элизабет знала, знала, что он собирается ее поцеловать; рука непроизвольно поднялась и потянулась к его шее, как бы собираясь привлечь его; затем все резко кончилось. Ян быстро поднял голову и одним ловким движением поднялся, крепко сжав челюсти. Ошеломленная, Элизабет поспешно повернулась к альбому и осторожно закрыла его. Затем тоже встала.

– Уже поздно, – сказала она, чтобы скрыть неловкое смущение. – Я бы хотела выкупаться в ручье, пока воздух не слишком холодный. О, подождите, – добавила она, осторожно снимая с большого пальца кольцо и протягивая ему, – я нашла его в том же ящике, что и рисунки, – и опустила кольцо в протянутую руку Яна.